Кардшаринг
06.04.2017Как часто за круговертью мастерски рассчитанных мизансцен, за стремительным темпом действия, за сентиментальными лирическими сценами, за «нон-стопом» песен-монологов, за откровенностью бурлеска, за гомоном микрофонов за всем этим проглядывает старая театральность.
Фантаст, дважды рожденный в легенде и романе в рваном рубище бесстрашный гез, за две жизни в сотни с лишним лет видевший и испытавший многое, преодолевший отнюдь не картонные опасности, оказался робок и бессилен, упакованный в универсальную, какую-то всеемкую, всеобъемлющую, всеядную форму квази музыкального представления. В этой форме бесплотна и отрешена от подлинной жизни человеческая судьба. И если убрать хоть на вечер микрофоны, не электрогитары, а лист железа громом колыхнуть, не тысячеватные софиты, а масляные плошки и сальные свечи зажечь, не распахнуть настежь, а укутать сцену в старый, тяжелый бархатный занавес, снять с нее всю мощь «современной техники»-мы увидим актерский жим, услышим хрип так называемого актерского «нутра», знаменитый надрыв; судорожный, надсадный «прямой» темперамент, ходульность недолгих чувств разочаруют и утомят нас. Актерский пот и физическая усталость, которых в избытке хватает в спектакле, не создают впечатления ни искренности, ни правды. Хотите смотреть любимые передачи в отличном качестве? Подключите кардшаринг.
Свобода и раскованность актеров в этом спектакле мнимые. Они бесконечно далеки от того свободного, непринужденного, импровизационного самочувствия актеров, которое позволяет им оправдывать самые, казалось бы, невероятные вещи, которое так поражало, изумляло и вдохновляло в вахтанговских спектаклях и которое совершенно необходимо в данном случае. Актеры в спектакле «Тиль» сильно «зажаты», закрепощены и физически и психологически. Но «зажим» этот проявляется как бы в своей противоположности, в несколько развязной манере актерского существования на сцене.